Глиняное сердце

Доброго Вам времени суток, друзья, вот уже как год прошел с тех пор, как я впервые увидел самого себя… Нет, не так! Увидел Вас в себе… или себя в Вас? В общем, не важно. Целый год я не решался поведать эту историю миру, но сегодня… Сегодня замечательный день, чтобы это сделать, да и надоедливый дождь сменило долгожданное солнце. Итак, я рассказываю, а Вы уж решайте сами, что и в ком я увидел…

Лето, июль, все нормальные люди сейчас загорают на море, а я вынужден пахать с утра до вечера на этой работе. Не то, чтобы я не любил работу, просто в какой-то момент осознал, что работа, в том виде, в котором она представлена в наше время, противоестественна природе человека. И вообще, в этом мире существует довольно много вещей, не вяжущихся с естеством нашей природы. К таким выводам меня привело изучение эзотерических наук, изучал я их с интересом и большим вниманием. Общаясь в среде эзотериков, как водиться, через интернет, узнал, что в мире где-то есть Учителя, способные научить человека совершенно поразительным вещам, и что добрая половина интернетовских «колдунов» мечтает найти себе такого Учителя. Все взвесив и обдумав, я решил, что и мне пора бы начать поиски.
Искал долго, нудно, потратил много времени и сил, но все же нашел информацию, что в деревне Никишино проживает некий Учитель Кирилл, будто бы он умеет менять обличия, левитировать, читать мысли, а так же способен разбить ударом руки огромный деревянный брус.
В общем, очаровавшись этим человеком, я договорился на работе, что в пятницу уйду часа в два, а в понедельник могу немного опоздать. Когда же наступила пятница, я, со всей решимость и не без удовольствия, попрощался с коллегами и покинул рабочее место. Добрался до дома довольно быстро – в основном благодаря тому, что в это время дня пробок просто нет, все заняты – наспех перекусил то, что нашел в холодильнике, взял кошелек, на всякий случай немного продовольствия, испытал блаженную радость от скорой встречи с Учителем, и отправился к ближайшей станции электропоездов. Прибыл туда примерно в четыре двадцать, купил билет до Никишино, сел на лавочку.
Из разговора близ находящихся бабушек, смекнул, что до Никишино электричка идет часа два, таким образом я прибуду на место в шесть сорок, а ведь нужно будет еще найти Учителя Кирилла… Другими словами, я немного волновался.
Вскоре подошла моя электричка, я забрался в вагон, нашел свободное место, устроился поудобнее, насколько это вообще возможно на деревянных сидениях, поезд подождал немного и мы двинулись в путь.
По пути я размышлял: «Какой он, этот Учитель? Наверняка, он уже стар, сед, с посохом, но знания его так велики, что заставляют глаза светиться. А где бы он мог жить? В каком-нибудь старом доме, чтобы не привлекать к себе особого внимания. Живет он в деревне, а не в городе потому, что хочет быть поближе к природе. А что если я прийду, а он скажет, что сейчас у него тяжелая аскеза и он спит на деревянном полу, что тогда? Тогда я тоже буду спать на деревянном полу. А вдруг он решит испытать меня. Да, да, испытать. Каким образом? Ну, на смелость, на хитрость, на ловкость, на сообразительность, нужно быть готовым к испытаниям. Вдруг он скажет, мол, принеси мне тридцать ведер воды из горного ручья, что я сделаю? Надо будет найти место, где ручей перестает быть горным и свободно бежит по ровной местности, где-нибудь рядом с деревней, и оттуда носить. А вот он скажет, мол, обыграй меня в шахматы. Да, тут туго прийдеться, хоть сам я в шахматы играю неплохо, но ведь кто знает, как владеет фигурами Учитель…» В общем много чего я передумал за эти два часа.
Наконец, я прибыл на место, на станции меня никто, к сожалению, не встретил – так развенчалась моя надежда на то, что Учитель ведает о моем приближении и сам придет повидаться со мной. Что ж, не беда, я осмотрелся – село, оно и есть село: деревянные домики лишь изредко сменяются трехэтажками чуть ли не сталинских времен, лай собак, крик петухов, кое-как одетые жители, не бритые мужики с тупыми лицами и великолепно развитой мускулатурой. Конечно, от чего бы им не быть здоровыми, ведь живут на природе, практически в чистом поле.
Было решено разыскать вменяемого человека и осведомиться у него на счет Учителя. Первые три попытки ни к чему не привели: мне говорили, что никаких феноменальных людей здесь нет и не было никогда. На четвертый раз мне повезло: какая-то бабуля сказала:
- А-а! Дед Кирюха что ли!? Так, конечно, знаю где живет. Этот точно, как ты его то бишь обозвал?
- Феноменальный.
- Вот, точно, анофенальный дед! Седена-то в бороду, а в бес… да куда там бес, свора бесов в ребро! Пойдем, покажу где его дом.
«Пойдем» заключалось в том, что бабушка встала со скамьи, прошла три метра, указала рукой на крышу дома, стоявшего на окраине деревни и сказала, что мне туда, а сама пошла по своим делам.
«И на том спасибо», - подумал я, поблагодарил бабулю и отправился к дому.
Ну и грязища у них в деревнях! Честное слово, тут даже свинья бы утонула. Пока шел – извозил в грязи все туфли и штаны, да еще и погода, как на зло, пасмурная, дождем грозит. Вокруг кусты, трава какая-то, домики, крестьяне, запах полыни, мошкара, комары… ух блин, не люблю я это дело!
В общем добрался я до дома, хотя ощущение было такое, будто до Берлина пешком шел в сорок пятом. Дом как дом, деревянный, обнесен кирпичным забором с колючей проволокой, к дому подходили провода электропроводки, значит хотя бы свет там есть. Итак, вот он, момент истины, вот дверь в дом Учителя! А может и нет, иначе бы жители деревни знали о уникальном даре «деда Кирюхи». Сомнения в сторону, пора действовать и встречать свою судьбу!
Я позвонил – никакой реакции, я позвонил еще раз – снова тихо, позвонил в третий раз – послышались шерканья, какой-то старческий бубнеж, вскоре его можно было разобрать.
- Звонят и звонят, что я, с первого раза не слышу?! Уж и поспать старому человеку не дают, совсем обнаглели, что за обращение со стариками, где уважение?!
В общем, судя по словам, это был довольно сварливый старикашка.
Наконец, дверь открылась и на меня уставился злыми глазами старичок лет семидесяти, слегка горбатый, седой, с посохом, вернее с толстой веткой, глаза старика были зеленого, как мне тогда показалось, ближе к болотному, цвета, седина же вытеснила естественный цвет волос, и, судя по всему, уже давно вытеснила.
- Чего надо? – спросил дед, демонстрируя свои редкие желтые зубы.
- Здравстуйте, я ищу некоего Кирилла, возможно его отчество Романович, говорят, что он – великий Учитель.
Старик постарался распрямиться, насколько ему позволял горб, широко улыбнулся, погладил бороду левой рукой, слегка приподнял нос.
- Да, это про меня, я – великий. Да, хорошо сказал, прям порадовал старика.
Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать, да какой он к псам облезлым, Учитель? Ему бы лапти вязать да курей пасти.
- Так это вы?
- Конечно, я, кто ж еще?!
- Тогда вы бы не согласились раскрыть мне свои знания? Научить меня?
- А то как же, запросто, все равно, что двести грамм запазуху!
Какие еще двести грамм?!!! Он что, пьющий что ли? Да, вот тебе и Учитель, чтоб его через колено.
- А ты что ж, соколик, не пьешь совсем?
- Совсем.
- Ишь ты контра! А как ты посмел явиться к, как его там, к великому Учителю без подношения?
Нет, все-таки в первый раз я был удивлен, а вот настоящий ступор наступил сейчас.
- Подношение?
- А ты ж как хотел? С голым задом прийти и нахлебником стать? Ишь ты, хитрец иркутский. А ну, иди и чтобы без подношения не возвращался! А вещи можешь здесь оставить, идти легче будет.
С какого черта я – «хитрец иркутский»? До Иркутска от нас дня два-три поездом. Не знаю почему, может быть желая показать свое доверие человеку, я оставил рюкзак, вынул из него лишь кошелек и отправился обратно в центр этой деревушки.
Ох, чтоб вас всех – сволочей – птицы поели! Мошки меня просто задолбали, еще эта грязь, чтоб ее, собаки бегают – псы позорные, а эти, гад, паразиты улыбаются, крестьяне тоже мне, радуются, как городской житель страдает от их убогой жизни.
Добрался я до центра деревушки, сыскал магазинчик, зашел туда… О, слава небесам, цивилизация! Здесь есть кондиционер! Старый, тарахтящий, но работающий кондиционер! Это была любовь с первого взгляда! Да, чего только с человеком не сделает жизнь в деревне.
Товара на прилавках было очень мало, разнообразия никакого, продавщица – толстая, не опрятная, ей бы коров доить, стояла у кассового аппарата и ковырялась спичкой в зубах. Ох, как они меня все уже взбесили, идиоты блин, вернитесь обратно в пещеру и завалите выход! Нашел, где у них представлен «ассортимент» спиртного, решил купить две бутылки водки, раз уж наш дедушка так любит пить, и апельсиновый сок себе. Цены в этой забытой временем и властями лачуге были ниже, чем в городе, что немного порадовало.
Оформляя покупку, продавщица так и не удосужилась вынуть спичку изо рта, лишь крепче сжала ее зубами, чтобы не выпала, пока руки заняты. Отсчитала мне сдачу и стоит смотрит, да еще, гад, смотрит как на придурка, мол зачем тебе две бутылки водки и одна сока? Ты, мол, что, гурман долбанный?
- А в пакет вы продукты не могли бы положить?
- Какой пакет, у нас все со своими сумками ходят.
- И в продаже у вас пакетов нет?
- Ты, если хочешь клей нюхать, то не туда пришел, - начала злиться продавщица, - Ишь ты, пакет ему подавай.
- Ну и сервис у вас, мадам, - ответил я, забрал покупки и вышел из магазина.
Сама мысль о том, что сейчас опять нужно будет идти через эту грязищу, мошек, полынь и насмешливые взгляды тупоголовых крестьян просто убивала, но мои вещи были у старика, нужно было вернуться.
Проклиная все на свете, я побрел обратно, налетела стая мошек, да чтоб вы попередохли, тоже, наверное, тупые, как и жители здесь! Теперь воевать с мошкарой было неудобно – руки-то заняты. Как назло, навстречу мне шли две деревенские девушки и один парень, увидели у меня водку в руках, посмотрели в лицо и залились безудержным смехом. Вот же, собака, уроды а?! Видят же, что человеку тяжело, нет блин, им прям хорошо от того, что другим плохо, никаких проблесков Духовного знания.
Еле как добрался до дома, вообще я думал, что дорога никогда не кончится, что она вообще специально стала длиннее и мошки позвали своих друзей, чтобы поглумиться надо мной. Позвонил – тишина, стоял долго, никто не открывает, позвонил еще раз – раздалось привычное ворчание.
- Это ты опять что ли?! – крикнул старик, впившись в меня своими вампирскими глазами, - А чего так долго? Уснул что ли по пути? Вот я в твои годы бегал, ветер обгонял!
Ну да, давай, заливай мне, какой ты был распрекрасный молодец в мои годы, сейчас ведь все равно не проверить.
- И чего принес? Где подношение Учителю, то есть это, великому Учителю, вот!
Я молча показал старику две бутылки водки, он посмотрел на них, потом на меня, широко улыбнулся и сказал:
- Ну вот, теперь вижу, что нормальный человек пришел ко мне, заходи.
Зашел, во дворе, к моему удивлению, был порядок, грядки, хоз. двор, маленький трактор из Японии, посреди двора стояла огромная подставка, а на ней лежало внушительное бревно, значит, все-таки, он умеет хотя бы дерево руками разбивать! Хоть что-то хорошее.
- О, я вижу, ты заинтересовался этим поленом, наверное, любишь дрова пилить да колоть? – дед посмотрел на меня хитрыми глазами.
- Не то чтобы очень… - начал я.
- Ну вот и славно, значит, напилишь и нарубишь мне дров, а то ведь зима не за горами, а я стар уже, силы не те в руках, что когда-то. А я пока приберу твои подношения в холодильник, и сок давай уберу, чего ты вцепился в него, как змея в крысу?
- А переодеться мне сначала можно? – сказал я, отдавая сок.
- Да, конечно, проходи, - звал дед, входя в дом.
Внутри убранство дома было ожидаемо бедным и простым, я вошел в указанную комнату, в ней были лишь стол, стул, включатель света, сетка на окне и какая-то потертая книжечка по пчеловодству, рядом лежал и мой рюкзак. В следующий момент я заметил, что рюкзак открыт, из него пропало продовольствие. Это меня взбесило еще больше – ну как вообще можно рыться в чужих вещах?! Он что, совсем из ума выжил?!
В общем это меня накалило до предела, и я решил все высказать этому наглецу, встал и решительно направился в ту комнату, куда он потащил водку. Не успел я выйти из своей комнаты, как сзади раздалось:
- А-а-а!!! – очень громко.
От страха я аж подпрыгнул, оперся плечом на стену, повернулся, желая посмотреть в глаза негодяю, а он, таракан бородатый, еще и ржет что конь накуренный.
- Вы что, совсем… - я не успел закончить.
- Конечно, очень рад всем гостям, а ты уже переоделся, как я погляжу, ну так давай, вперед, за работу! – сказал дед, выпихивая меня на улицу.
Вот он идиот или просто слепой? Не видит что ли, что я все в той же одежде?
- Вот тебе пила, а вот топор, чурка на которой рубить вон там в углу. Вот это полено перепилишь да перерубишь и ладно на сегодня.
Ну, гад, чтоб у тебя борода облысела! Я принялся пилить, злость переполняла меня, поэтому пилил быстро, резкими движениями, а этот скотогаденыш еще и подзуживает, мол, вон как хорошо ты пилишь, аж стружка во все стороны, да, на что-то ты, все-таки, годен.
Рубашка, майка и штаны с нижним бельем насквозь пропитались потом, из последних сил я разрубил оставшееся полено, сложил дрова, убрал инструмент и вошел в дом.
- Где здесь можно душ принять?
- Принять? Так это мы сейчас пойдем! Вот это наш человек!
- Нет, я говорю, душ, понимаете? Вода из трубочки течет сверху.
- А, так что ж ты молчал, у меня во дворе есть душ.
Хоть что-то у тебя есть. Взял чистую одежду, пошел за стариком, тот завел меня в какие-то колючие кусты, потом по какой-то тропинке и вот мы перед «чудом техники» - металлическая кабинка с емкостью для воды на крыше.
- Вот он – душ, - гордо сказал дед.
- Да уж, лучше не бывает, - ответил я и забрался внутрь.
Вода была прохладной, ведь солнца весь день не было. Помылся, проклиная эту долбанную металлическую конструкцию, вылез, оделся в свежую одежду и испытал ни с чем не сравнимое удовольствие от ощущения чистоты. Взял грязную одежду с собой, разбросал в отведенной мне комнате, чтобы хоть как-то высохла, на улице вывешивать побоялся, а то вдруг дождь ночью.
Я уже было собрался осведомиться у старика, где мне ложиться спать, как он опередил меня.
- А, вот и ты, помылся?
- Да.
- Молодец, тогда пошли.
- Куда еще? Уже скоро десять часов.
- Как куда, в ресторан конечно! Сегодня же пятница, люди закончили работать, гуляют и веселятся.
Только этого мне не хватало – пойти в деревенскую конюшню, которую они считают рестораном. С приходом вечерней прохлады мошкара озверела окончательно, комары начали кусать даже руку, которой их отгоняешь. А этот мамонт недорезанный шел, как ни в чем не бывало, я фиг его знает, то ли комары думали, что он «свой», то ли кожа уже у него стала такой толстой, что ее теперь не прокусить, но старикашка никак не реагировал на мошек.
Под конец пути окончательно озверел и я, сознавая, что моим чистым штанам пришел полный… конец.
- Ну вот, а ты боялся.
Да что ж ты, гад ненасытный, такой болтливый? Ничего я не боялся, страх – это негативная эмоция, если вдруг ты не знаешь!
- Не боялся, просто не хотел идти.
- Ой, ой, какие мы ранимые, - передразнивал меня старик, - Нам сюда.
Мы вошли в какой-то хлев: сено на полу, тусклое освещение от двух лампочек, помещение маленькое, а народу в него набиться желало много. Кое-как мы втиснулись, старикашка усадил меня за стол, велел занять место рядом с собой, пока стул не уперли, а сам пошел за едой и выпивкой.
- Эй, сухостойный! – послышался голос сзади, я повернулся, - чего ты на одном стуле сидишь, а второй руками держишь? Тебе что, одного стула мало?
Ко мне обращался здоровый деревенский мужик, давно не бритый, с красным, почти земельным цветом лица, намерения у него были явно не добрые.
- Это не мне, это моему другу.
- Какому еще другу, тут люди встать не знают где, а ты два места сразу занял!
- Я вам еще раз говорю…
- Это для меня, для меня место! – неожиданно выскользнул из толпы старикашка с подобием подноса, мужик цыкнул, зло посмотрел на меня и растворился в толпе.
Еду он взял… лучше бы вообще ничего не брал: хлеб, масло, сыр, бутылка молока мне и огромная непрозрачная кружка, как я подозревал, с алкоголем, для него.
- Мы что же, пришли сюда молока выпить?
- Не мы, а ты. Ты же у нас неженка, - потешался старик.
- Так чему, собственно вы можете меня научить?
- О-о! – старик широко открыл рот от удовольствия, - Косить траву, пилить дрова я тебя уже научил, ловить рыбу, пропалывать картошку… Кстати, у меня вот картошка на грядке… - старик, видимо, хотел повесить на меня и это дело, но я не дал закончить.
- А Духовным Истинам вы вообще учите?
- Да запросто! Вот смотри: не убей, не укради, не завидуй…
Старик перечислял заповеди, а я думал, что будет лучше для мира: прибить его сейчас или заколоть во сне.
В какой-то момент рядом с нами села деревенская девушка, довольно красива собой, молода, стройна и наверняка без тех глюков, которыми наполнено большинство девушек в городах. В общем, я дал волю своей фантазии, размышляя на тему нашего с ней сближения и разных форм общения.
- О, ты смотри какая баба, а? – шепнул мне старик.
- И что? – я тут же принял облик Духовного человека, которого не интересуют низменные желания.
- А давай ее ущипнем? А? Вот потеха будет!
- Нет, нет, вы что?!
Но буяна было не остановить, он протянул руку к девушке и ущипнул ее за бок, в следующее мгновение отдернул руку и сделал вид, будто не ведает, что произошло. Девушка повернулась к нам, на моем лице застыла грим-масса удивления, смешанная с досадой. Старик указал глазами на меня, девушка тут же отреагировала и врезала мне пощечину.
- Все, я ухожу!
- Верно, засиделись мы, пойдем.
Наконец-то мы выбрались из этой конюшни, свежий воздух приятно радовал, даже мошкара куда-то делась на мгновение. Закат одарил дальние горы последними лучиками тепла и света. Так, должно быть, уходят из жизни Великие люди, одаривая всех своим Светом до последнего мгновения…
- Эй, парень, посмотри-ка сюда, что видишь?
Я посмотрел куда указывал дед, картина была следующей: юноша и девушка, решив что под покровом ночи можно все, откровенно и почти развратно целовались, устроившись у забора. Как же я возненавидел этого старого хмыря в этот момент, только я, так сказать, подумал о Высоком, Светлом… А он со своей пошлостью лезет.
- Двое целуются, - сухо и зло ответил я.
Дед цыкнул, втянул воздух уголками губ, затем улыбнулся и сказал:
- Да ты, малый, все подмечаешь, точно нормальный человек! И водку носит и разврат сразу видит!
Старик говорил это громко, уверен его слова слышали многие, в этот момент я желал две вещи: скрыться от людских глаз и заткнуть пасть этому кашалоту.
- Ну что ты встал, залюбовался прям, пошли. Молодой, а развратник, ух! Точно, нормальный человек!
Да ты, батенька, извращенец, и куда тебя нелегкая, в семьдесят лет то? И потом, какой я тебе «нормальный человек»? Я – йог, известный среди эзотериков в сети как Лорд Трансиваль, я ведаю такие вещи, которые и не снились тебе даже после тяжелого бодуна. Хотя… куда тебе понять это все, только и знаешь, что пить, на чужом хребте ездить да на женщин засматриваться.
Мы пошли обратно к дому, старый хрящ никак не унимался – все прикалывал меня по поводу распущенности и пошлости, в какой-то момент мне просто надоело отвечать на его подколы, за то укрепилось желание задушить его где-нибудь в канаве.
- Ой, подожди, я на минутку в кусты сбегаю, - сказал старик и скрылся в кустах.
Вот надо было ему остановиться, до дома не дотерпел! Кровожадные комары будто только этого и ждали, накинувшись на меня целым облаком. Чтоб у вас клювы обратно вросли!
- О, какая встреча, - послышался голос того громилы из конюшни сзади, я повернулся, - Ну что, нахал, думал в нашем ресторане можно всем подряд грубить? А ну как я тебя сейчас переломаю, сопляка такого!
- Вы что, совсем осатанели?
- Я тебе!.. Ну пес вшивый держись, это я осатанел?!
- Что я вам сделал? Вы на меня первый напали.
- Еще не нападал, но вот сейчас, - мужчина схватил меня за ворот, я обхватил его руку своими руками, но отстранить от себя не смог, мужчина был очень силен, - что ты дергаешься, деньги у тебя есть?
- Что? – в этот момент страх колотил уже все мое тело.
- Что, что, глухой что ли, деньги давай, говорю! Живо!
- У меня нет, - пытался солгать я.
- Как же, а в ресторан на что ходил? Бесплатно тебе налили? Ну-ка не лги мне!
- Чего тут опять у вас происходит? Любовь что ли? – вышмыгнул из кустов дед.
- А ты, дед, не лезь, - рычал здоровяк.
- Что! – со злостью и угрозой произнес старик, - Да ты на кого рычишь? А ну пошел прочь! Ишь ты, детина, в голове дубина! Иди, а то я тебе! – дед поднял вверх свою палку-ветку, угрожающе потряхивая ей в воздухе.
- Ну, щенок, скажи спасибо, что я деда уважаю, попадись мне еще только, - пригрозил мужик и побрел дальше.
- Кто это был? – спросил я, все еще трясясь от страха.
- Да, чудак местный, Степан-чурбан, вечно ему до всех дело есть, вымахал здоровый, думает, что все теперь можно. А ты – молодец – не побежал.
Видимо, дед не заметил, что меня держали за ворот, а раз так, то можно реабилитировать себя в его глазах, и сказать, будто я – смелый.
- Да, а чего ж бежать.
- Ай, смельчак, я-то думал, перевелись такие на Руси, а оно видимо нет!
Как медом по сердцу пошла похвала старика, я даже не мгновение и сам поверил, что смельчак.
Наконец, мы добрались до дома, комары съели каждый участок моего тела, даже сквозь одежду, старик же даже не почесывался, неужели его и вправду не кусают, а может привык?
- Ну-с, чайку с дорожки?
- Да, давайте.
Мы зашли на кухню, дед поставил чайник на плиту.
- Скоро будет… Так что ты там хотел, Духовные всякие штуки узнать?
- Да, хотел, - ответил я, тут в голове зародился гениальный план, - может в шахматы, пока чай греется? Вы в шахматы умеете?
- Ой, ты вспомнил! Умею, да лет ведь мне сколько, поди уже забыл как пешка ходит.
- А я вам напомню.
- Ну, давай, - дед решительно махнул рукой, ушел вглубь дома, через минуту вернулся с шахматной доской.
Мы высыпали фигуры на стол, расставили на доске, правда дед все норовил поменять местами слона с конем и короля с ферзем, но я ему в этом помог.
- Какими играть будете?
- А какая разница?
- Белые ходят первые?
- Нет, за белых не буду, они – подлецы – Россию чуть не загубили!
Да, вот это маразм, да тебя бы в клинику для опытов.
- Тогда я играю белыми.
- А я – красными!
- Есть только белые и черные фигуры.
- А ты представь, что у меня они красные!
- Хорошо, вы играете красными, но все равно хожу первый я.
- Ну так ходи.
Сходил, е2-е4.
- Ух ты, разве так можно, чтобы через клетку перескакивать?!
Вот же лживый старикашка, да он, наверное, шахматы и в руках никогда не держал, может это его внуки играют, когда в гости приезжают. Пришлось объяснять ему правила игры. Сложнее всего было с конем – дед никак не мог понять, почему конь должен ходить буквой «г». «Он тебе что, кривой что ли? Чтобы на всем скоку за угол заворачивать?!» - был основной аргумент старика. Кое-как убедив старика, что правила придумал не я, что весь мир играет именно с «кривыми» конями, мы начали играть. Вскоре вскипел чайник.
Потягивая чай, я чувствовал себя гроссмейстером, ожидая, что расправлюсь с жалкими потугами маразматического интеллекта за десять-пятнадцать ходов. Старик же совершал какие-то абсурдные, алогичные ходы, мне даже не хотелось их просчитывать.
- Умри белопузый смерд! – воскликнул дед и… поставил мне мат.
Мне было не до возгласов и не до смеха, я чуть не поперхнулся чаем. Мне определенно был мат, все было прикрыто, поделать ничего нельзя, и как это старому маразматику удалось? Что ж, я решил сделать вид, что поддавался, нацепил маску учителя и довольно-пренебрежительным голосом сказал:
- Хорошо, очень хорошо.
- Проигравший складывает фигуры! – ликовал дед.
Ладно, старикашка, я сложу, не сложно, но в следующий раз я буду внимательно следить за твоими ходами. Я сложил фигуры, старик убрал шахматы, настало время ложиться спать.
- Где мне располагаться?
- Я ведь уже показал тебе комнату, вот там.
- Но там нет кровати! – почти в ужасе сказал я.
- На полу спать полезно, - ответил дед и ушел к себе в комнату.
На полу спать полезно, да чтоб ты сдох! В моей комнате воняло потом от грязных вещей, благо на окне была сетка от кровопийц и можно было впустить свежий воздух. Минут через пятнадцать, устав от безрезультатных попыток уснуть, я пошел искать туалет в доме. Попутно зашел в другие комнаты, оказалось, что сам старик спит на шикарной двухместной кровати, более того, в доме были комнаты с кроватями, абсолютно пустые, вот ему что, жало было? Нашел туалет, оказалось в доме есть и ванная и душ и горячая вода. Ну, дедушка, жалко тебя белые не зарезали. Проклиная жадность и непомерную вредность старика, я облегчил организм, назло долго и громко смывал, потушил свет и ушел в свою комнату.
Как вот можно уснуть на деревянном полу? Голова постоянно подкашиваться, если спать на боку, а если на спине, то копчик болеть начинает, а руку под голову подложить – отлеживаешь быстро. В итоге плюнув на все, скомкал грязные потные вещи, подложил под подушку и уснул, периодически просыпаясь, потому что от комариных укусов чесалось все тело.
Выспаться у меня так и не получилось: едва взошло солнце, как старик уже вовсю громыхал посудой на кухне. Ну, гад беспощадный, сегодня же уеду! Сам поли свою картошку!
Наполнившись решимостью, я отправился на кухню, выходя из комнаты, на всякий случай проверил, есть ли кто за углом – никого. Старикашка гремел кастрюлями, видимо собирался сварганить завтрак маразматичного красногвардейца.
- Я хочу вам сказать, что… - и опять он не дал мне закончить.
- Что хочешь посмотреть какую-нибудь чуду?
- Да уж насмотрелся, - зло бросил я.
- Даже видел, как человек может бревно ударом руки разбить?
И опять этот подлый старикашка меня ввел в ступор.
- Нет, не видел.
- А хочешь?
- Хочу!
- Сегодня вечером, значит, увидишь.
- Как это?
- А я каждую субботу по вечерам с друзьями общаюсь, бывает и всякие фокусы показываю, вот сегодня решил бревно ударом разбить… Разбить, да! Белые будут разбиты!
Я уже не знал, то ли он с ума сошел, то ли я, в итоге интерес к зрелищу пересилил и было решено остаться до завтра.
- Ой, ты представляешь, масла-то нет, сбегай по-молодецки в магазин, а?
Бежать я никуда не хотел, большей часть потому, что боялся встретить Степана, но ведь старик думал, что я – смельчак.
- Схожу, уж так и быть.
- Сходи.
Преодолевая страх, я нарочно долго одевал ботинки, медленно выходил из двора. Оказавшись на знакомой дороге, оглянулся – никого, быстрым шагом пошел к магазину, отгоняя сорванной веткой полыни мошкару. Чуть не помер со страху по дороге, за каждым поворотом мне чудилось, будто вот сейчас покажется этот тупой громила.
Дошел до магазина, попросил масло, продавщица подала упакованное в бумажную обертку сливочное масло и сказала:
- Ты, милый, совсем идиот да? Тебе же сказали, что пакетов нет, как ты вот масло сейчас понесешь? В руках? Растает.
- Донесу как-нибудь, - рявкнул я и вышел из магазина.
Вдалеке показался силуэт мужчины, похожего на Степана, я пустился бегом, не желая испытывать судьбу. В передвижении бегом есть один плюс – комары не липнут, но есть и минус – грязь липнет куда быстрее.
Добежав до дома, я понял, что и штанам уже не быть по-прежнему красивыми, отдышался, вошел внутрь.
- Что, запыхался? Зачем же так сильно бежал, я ведь не просил бежать изо всех сил.
- Мошкара ваша достала уже, не знаю, куда от нее деться, вот и бежал.
- Понятно, понятно, ну, давай масло.
Масло и правда немного растаяло, но выглядело еще съедобным. Мы позавтракали, выпили чай, вышли во двор.
- Ой, внучек, а бревно-то ты перепилил, надо бы новое взять, пошли в сарай, поможешь донести.
Вот как тут не возжелать задавить этого негодяя? Сам же сказал, что перепилить надо, а тут вдруг оказывается, что оно было заготовлено, чтобы его разбивать. Ох, как он меня достал, мне уже даже начало надоедать злиться.
Мы дошли до сарая, преодолевая кусты, утреннюю росу и паутину. Старик открыл старый замок, позвал меня внутрь. Опять удивление сразило меня – внутри царил идеальный порядок, тут только отопление провести и жить можно, такой уютный и милый сарай.
- Вот оно, бревно-то, ну-ка я его… Ой! – старик схватился за спину.
Ну что ты вот как придурок себя ведешь, знаешь ведь, что стар и слаб. Подошел, вытащил бревно, обратно нести эту чертову доску пришлось одному, потому что гениальный старик сорвал себе спину. Ближе к концу пути я ненавидел эту деревяшку, мало того, что она была тяжелой, так еще и норовила всадить в меня дюжины две заноз. Наконец я погрузил ее на подставки и тяжело выдохнул.
- Ух, устали, давай отдохнем, - вздохнул старик, будто это он тащил бревно, а не я.
Блин, вот когда он умрет, то в аду станет за главного. Мы прошли на кухню, я выпил холодной воды, немного отдохнул.
- Так, как ты говоришь, узнал про меня?
- Через интернет.
- А, знаю, знаю, у меня тоже ентерньет есть.
- У вас? – удивился я, конечно, ночью я заметил старенький компьютер в одной из комнат, решил, что это для внуков, но чтобы этот термоядерный старикашка в нем соображал…
- Да, есть, и компьютер есть, только его молодежь включает, а я – старик, куда мне там кнопки всякие включать, еще нажму не то чего-нибудь, он и сломается.
Ну, хоть тут я был прав, он – типичный старик-чайник, ничего не смыслящий в технике.
- И как же ты через ентерньет нашел меня?
- В интернете существуют сайты и форумы, посвященные самосовершенствованию человека, на одном из них было указано, что вы – Кирилл Романович – обладаете просто колоссальным Духовным Знанием, а еще указана эта деревня.
- И что ж, ты вот так поверил и примчался? А вдруг пошутил кто над стариком да над тобой?
- Я тоже склоняюсь к этой мысли.
Дед улыбнулся.
- Молодец, реально смотришь на вещи, как нормальный человек!
- Да уж…
- А пойдем, у меня там картошечка…
Как он меня достал, вот же клещ надоедливый. Пошли мы с ним картошечку полоть… Провозились часа три, а может и больше, потом пообедали, потом он еще придумал занятие, и еще, и еще… Достал меня до последней степени, хотя я думал, что дальше уже некуда. Ближе к вечеру вручил мне ведро и попросил сходить в лес, набрать чистой воды из горного ручья, мол, она вкуснее и полезнее, чем водопроводная. Ох, как же сильно было желание одеть ему ведро на голову и врезать по нему кувалдой, но я вовремя вспомнил, что я – Духовный человек, взял ведро и пошел, попутно воюя с мошками.
Вот как он, гад красногвардейский, думал, что я найду этот ручей? Лес, говорит, не лес, а тайга целая! Бродил ходил, нашел какой-то ручей, так ведь шиш наберешь воды с него, он мелкий. Пришлось искать место, где ручей образует небольшой водопад, подставил ведро… Как же он, зараза, долго наполнял восемь литров! Я уже готов был дерево выдрать с корнем, чтобы от комаров отбиваться, даже попытался – не получилось.
Взяв ведро с офигеть какой полезной водой пошел в дом, в Душе надеясь, что хоть увижу, как разбивается бревно. Прихожу во двор и что я вижу? Вот что? Этот хрящ пилит бревно!
- Вы что делаете?!
- Так ведь, внучек, старый я стал, уже сам разбить бревно не смогу, вот – подпиливаю значит, а темнота спустится – никто и не заметит, - сказал старик, радуясь своей хитрости.
Не знаю, как от злости вода в ведре не закипела. Отнес ведро на кухню, сам ушел в свою комнату, послав старика куда подальше.
Минут через тридцать спустились сумерки, пришел народ, я решился выйти на крыльцо понаблюдать. Дед долго хвалился своей силой, вспоминал случаи из своего прошлого, шутил над жителями деревни, к слову сказать, народу пришло очень много, пришел и Степан, к счастью не проявлявший никакого внимания ко мне.
Наконец дед-бородед подошел к бревну, из толпы раздались возгласы поддержки. Старик застыл на месте, изображая, будто концентрируется, затем резко ударил ребром ладони по бревну, то, разумеется, развалилось на две части, народ зааплодировал. Это было последней каплей.
- Оно было подпилено! – крикнул я, народ стих.
- Ты что за нахал вообще? – крик из народа.
- Умник тоже, завидно тебе, вот и наговариваешь на старика, - другой крик.
В мой адрес посыпались обвинения, я не стал их выслушивать, ушел в свою комнату и лег спать, скомкав старые вещи и подложив их под голову. Мне было больно, физически больно, я плакал, хоронил все свои надежды и мечты – увидеть Учителя, постигнуть хоть что-то из источника Мудрости. Теперь я в самом деле реально смотрел на вещи – нет никаких Учителей, есть красивые басни и все, а те, кто говорит, что видел Учителя или общается с Ним – лжец и негодяй. Слезы долго не давали мне уснуть, наконец, похоронив остатки былых надежд, я уснул с твердой целью уехать завтра же утром.
Этим утром, на удивление, меня никто не будил кастрюлями, все было тихо, а на Душе так спокойно-спокойно. Я потянулся, сложил грязные вещи в рюкзак, туда же спрятал кошелек, одел рюкзак на себя и вышел на крыльцо.
Кирилл был во дворе, наверное, делал зарядку: совершал медленные плавные движения, имитируя ветер, я остановился и решил посмотреть на очередную выходку его маразма. Перед ним на подставках лежало новое бревно, наверное, заставил вчерашних гостей притащить, сам ведь он старый и больной весь, как только не подох.
Кирилл медленно приближался к бревну, имитируя, будто сливается в единое целое с природой, наверняка хотел, чтобы я клюнул на очередной трюк и еще день пахал на него. Наконец он подошел к бревну, застыл на время, затем резкий удар и бревно сломано. Ну, это он просчитался, я ведь уже знаю, что он их подпиливает.
- Ты долго будешь стоять за моей спиной и посылать ядовитые мысли, или, все-таки, решишь подойти? – спросил он.
Я подошел, посмотрел ему в лицо и обомлел – передо мной стоял юноша-богатырь, с черными кудрями, ясными зелеными глазами, уверенным волевым лицом, ровными, идеально белыми зубами – словно сошедший с картины красавец.
- Ты думаешь, будто я и это бревно подпилил? Так обрати внимание, оно сломано ударом, нет и следа пилы, и вчера вечером было сломано целое бревно, а подпиленное – вон оно, рядом с поленницей лежит.
- Но, как, зачем? – я решительно ничего не понимал.
- А так – твое сознание оказалось настолько примитивным, что единожды увидев вещь или событие, пытается все прочие вещи и события, хотя бы чуточку схожие с впервые увиденным, слить в одно, сказать, что между ними нет никакой разницы. Так и вчера, ты увидел, что я подпиливаю бревно – этого было достаточно, чтобы твое внимание притупилось настолько, чтобы не заметить, как пошел излом бревна. Сказать, что ты невнимателен к деталям – означало бы похвалить тебя. Запомни, события в мире могут быть похожими, но, все же, они разные, перестань мыслить трафаретом, подгоняя мир под привычное тебе восприятие, лучше пусть мир расширяет каждое мгновение твое восприятие своим многообразием.
- Так вы?! Кто вы, собственно?
- Тот, кого ты так страстно хотел повидать.
- Но зачем тогда…
- Что ж, расскажу. На станции я не встретил тебя хотя бы потому, что ты никак не оповестил меня о своем прибытии, не спросился в гости, и вообще, мое мнение на счет твоего прибытия тебя ни капли не интересовало. Ведь ты думал, что Учитель «должен» принимать всех и сразу. Учитель принимает, конечно же, но только не так, как ты себе это рисуешь. Потом ты знал, что едешь к Учителю, но не был уверен в этом и когда увидел горбатого старика, вспоминающего алкоголь, то решил, что лучшим подношением ему будут две бутылки водки. Когда мог бы поднести в подарок Учителю свое внимание и повиновение, хотя бы на те два дня, которые ты планировал провести у меня. Потом, тебя взбесило, что я вынул из рюкзака продовольствие, значит, тебе бы лучше нравилось, если бы оно пропало и начало вонять, предпосылки к этому уже были. Далее, когда ты смотрел на подставку для бревна и думал о тренировках удара, почему не опроверг мою догадку, будто ты хочешь наколоть дров? Потому что ты, как и большинство людей, смотришь только на внешность, и более никуда. Ты увидел старика, подумал, что он слаб и сам уже не в силах. Эта житейская логика напрочь перебила верную мысль о тренировках. Почему я заставил тебя его пилить, а потом отвел в душ во дворе, когда имею ванную в доме с горечей и холодной водой? Да потому что ты настолько кипел злостью, что было гораздо разумнее позволить тебе выместить ее на дереве, а остатки смыть на свежем воздухе, чем окончательно испортить атмосферу дома. Теперь, момент с девушкой, в тебе до сих пор сидит обида за то, что я ее ущипнул, а потом указал на тебя, так? И кто ты после этого? Или тебе напомнить, какие грязные и развратные мысли ты выпускал в ее адрес, а потом еще пытался сделать вид святого недотроги. Разве не заслужил ты за эти желания пощечину? Конечно, тогда ты считал, что это я – последний негодяй. Ты ведь, как и большинство, привык, что мысли и желания твои никто не знает, а значит, не видит и отвечать за них не нужно, если ты не довел их до немедленного воплощения в физическом мире. А дальше еще интересней, на закате я указал тебе вдаль, на горы, если бы ты обратил внимание именно туда, а не на целующуюся пару, то увидел бы, что тебе шлет привет Человек, Которому я ежедневно посылаю мысли бесконечной благодарности и молитвы. Теперь вспомним момент со Степаном – ты замечательно проанализировал его физические данные, понял, что он гораздо сильнее тебя телом. Вообще, это твой конек – оценивать людей на улице: вот идет мужчина – ты тут же примеряешься к нему, думаешь, кто из вас сильнее, умнее и так далее, выцеливаешь те категории, где он слабее тебя, чтобы чувствовать себя хоть немного увереннее, а если встречаешь женщину, то… даже и говорить не буду, какие мысли в тебя входят. Так же и здесь, ты оценил физическую составляющую человека, понял его силу, но забыл заглянуть ему в Душу. Степан – добрейший человек, он долго не соглашался играть роль громилы-разбойника. Поверь, если бы твое внимание было чуть шире, чем физический мир, ты бы подружился с ним еще в «конюшне». Шахматы – тут твоей радости не было предела, что прищучишь старика хоть где-нибудь. Потом ты возмущался, что в твоей комнате нет кровати, а как ты думаешь, я могу позволить себе положить человека на кровать, после того, как ты наполнишь ее ядом своей злобы? Мне останется только выкинуть ее, как ненужную мебель. Далее, книжка по пчеловодству, ты ведь ее не открывал, в ней только обложка от пчеловодства, а сама книга совершенно о другом, кстати, о том, о чем ты так долго жаждал узнать. Почему ты ее не открыл? А зачем, верно? На обложке ведь написано, что пчеловодство, на старике ведь написано, что он – маразматик. На счет сна на полу и ручейка в лесу – не сам ли мечтал об этом в вагоне? А прополка картошки, транспортировка бревна и прочие поручения – прекрасные примеры безудержной ярости. И наконец, сосчитай, сколько раз ты мечтал уйти от меня, но каждый раз твое «твердое» якобы решение заваливалось, как глина. Да, я выковываю из стальных сердец ищущих острые мечи, разящие наповал тьму и неведение, но я не собираюсь превращать глину в сталь. Этим должен заняться ты сам – преврати свое глиняное сердце в стальное.
Теперь уже слезы другого характера подкатили ко мне: я думал, что являюсь необыкновенно Духовным существом, а теперь ясно понимал, что все это время дурачил себя, являлся довольно мерзким типом с неимоверно раздутой гордыней, несдержанной агрессией и развратом. Я плакал, потому что Учитель был передо мной, а я не сумел его разглядеть.
- Кирилл, я способный, я могу! – было начал я.
- Конечно, ты способный, конечно, можешь, тебе под силу сделать сердце стальным.
- Неужели нет никакой возможности остаться у вас?
- Нет, не сейчас.
- А когда?
- Когда ты будешь готов.
И верно, я был далеко не готов.
- Но в жизни всякое бывает, может быть, я еще смогу вас удивить.
Юноша улыбнулся, вздохнул и протянул мне листок формата а четыре. На листе были в точности записаны эти мои слова, а так же мысли и эмоции – удивить Учителя я не смогу еще очень долго.
- Ладно, я все понял, я – гадкий и никчемный человек.
- Ничего ты не понял. Разве я сказал, что ты гадок и никчемен? Ты ни хороший и ни плохой, ты такой какой есть, научись принимать себя таким. В этом мире сложно найти однозначно хорошее или плохое, любая вещь хороша на своем месте. Например, твои любимые комары, ты все это время думал, что они плохи, а птицы, поедающие комаров, наверняка считают иначе. Так же ты веришь, что страх – это плохая эмоция, потому что в иные моменты он парализует. Да, на определенном этапе развития он становится не нужен человеку и мешает, но до этого этапа он вполне может помочь человеку быть более осторожным и внимательным. Запомни, если в тебе что-то есть, значит это нужно изучить, а не прочесть в книжке, что это плохо и отрицать часть себя. Как бы ты не старался, ты не сможешь уничтожить часть своего существа, более того, она будет вылезать в самые неподходящие моменты. Так же обрати внимание вот на что: ты быстро и безоговорочно поверил в свою никчемность и преобладание негативных, как ты их называешь, качеств Души над позитивными. Теперь же подумай, почему так случилось? Почему ты не стоишь твердо на таких аспектах своего существа как Любовь, Радость, Доброта? Ты ведь пытался убедить людей, что они в тебе развиты. Оказалось, что после потрясений единственное твердое место, на котором может устоять твое существо – это агрессия, обида, злость и гордыня, их ты и признаешь сразу, без оговорок и сомнений. А вот сказал бы я тебе, что ты полон Любви, Радости и Мудрости, что бы ты сделал? Внешне бы, конечно, принял и порадовался, а в Душе бы ни за что не поверил. Знаешь почему? Потому что это не соответствует истине. Ты полон тем, чем полон, так научись владеть этим и, глядишь, покажется на полях Духа то, о чем ты так мечтал, о чем рассказывал всем вокруг. Сейчас ты в смятении и хочешь спросить, как же Любовь? Разве ее не стоит развивать в себе прежде всего? Конечно, стоит, но не с тех позиций, которые ты выбрал. Попытайся для начала увидеть Любовь в своих обиде и агрессии, она там есть. Поверь, лучше искорка истинной Любви, найденной в гневе, чем целый пожар иллюзорных фантазий, раздутый из желания казаться Мудрым и Великим.
Я смотрел на Кирилла как на полубога, внимая его словам, он еще много чего сказал, затем напомнил, что скоро будет мой поезд, и если я хочу успеть на него, то нам лучше выходить сейчас.
Мы вышли, теперь дорога вовсе не казалась мне грязной и уродливой, комары куда-то делись, а идти и дышать было легко и просто. По пути нам встречались редкие прохожие, но все как один отдавали Кириллу поклон, на который он, да и я тоже, отвечали. Когда же мы вышли в центр деревни – нас встречали все ее жители, даже Степан, они молча и торжественно нам поклонились, как актеры в театре, после хорошо сыгранного спектакля, мы поклонились им в ответ и отправились на станцию. Я купил билет, шагнул в вагон, повернулся и замер возле открытой двери в ожидании еще хоть какого-нибудь слова от Учителя.
- Успехов тебе, друг, помни, гончар тоже может стать кузнецом.
Дверь захлопнулась, я помахал рукой на прощанье, Кирилл ответил тем же. Пробравшись в центр вагона, я нашел пустое место, сел у окна, оставил тело радоваться видами природы, а сам глубоко-глубоко задумался о «гончарном ремесле»…

(Персонажи, имена и названия в рассказе выдуманные. Прим. Ewig)

• Назад
• Вперёд